Неточные совпадения
Сухой, горячий туман ожег глаза матери, и она одним движением вдруг окрепшего тела встала сзади
сына. Все
обернулись к Павлу, окружая его, точно крупинки железа кусок магнита.
Пока Малюта разговаривал с
сыном, царь продолжал молиться. Уже пот катился с лица его; уже кровавые знаки, напечатленные на высоком челе прежними земными поклонами, яснее обозначились от новых поклонов; вдруг шорох в избе заставил его
обернуться. Он увидел свою мамку, Онуфревну.
— Что ты, Юрий Дмитрич? — сказал позади Милославского знакомый голос. Он
обернулся и увидел подходящего Авраамия. — Что с тобою? — продолжал Палицын. — Ах,
сын мой! ты не для молитвы взошел в сей храм: эти блуждающие взоры, это отчаяние на обезображенном челе твоем… Нет, Юрий Дмитрич, не так молятся христиане!
Голос, которым произнесены были эти слова, прозвучал такою непривычною твердостию в ушах Глеба, что, несмотря на замешательство, в котором находились его чувства и мысли, он невольно
обернулся и с удивлением посмотрел на
сына.
— Смеешься, подлец? Посмейся, посмейся! — Но было бесцельно грозить мертвому, и,
обернувшись, пристав закричал: — Егорку сюда! Где Егорка? Спрятался, сукин
сын!
Артамонов остановился,
обернулся; Илья, протянув руку, указывал книгой на кресты в сером небе. Песок захрустел под ногами отца, Артамонов вспомнил, что за несколько минут пред этим он уже слышал что-то обидное о фабрике и кладбище. Ему хотелось скрыть свою обмолвку, нужно, чтоб
сын забыл о ней, и, по-медвежьи, быстро идя на него, размахивая палкой, стремясь испугать, Артамонов старший крикнул...
— А ты что свищешь, вражий
сын? — сказал он,
обернувшись.
— Дай бог и вам здоровья, — ответила она и,
обернувшись к тетке, сказала: — Я всегда говорю: это — счастье иметь таких детей. Чистое золото, как я еврейка!.. Ну, что, если он не
сын, а только племянник… Хорошо иметь и такого племянника… А где же барышня?.. Учится?.. В своей комнате?..
Он
обернулся к ней. На губах ее играла усмешка, незнакомая ему, и вся она — круглая, мягкая и свежая, как всегда, в то же время была какая-то новая, чужая. Она переводила свои зеленоватые глаза с отца на
сына и грызла арбузные семечки белыми мелкими зубами. Яков тоже с улыбкой рассматривал их, и несколько неприятных Василию секунд все трое молчали.
Сойдя с коня, государь, опираясь на руку
сына, поднялся по ступеням и, подойдя к своему престолу, остановился,
обернулся к народу, несметными толпами окружавшему место «суда», и сказал...
Князь Василий сидел у письменного стола и, казалось, не заметил появления
сына. Тот остановился у дверей и тихо кашлянул. Князь Василий
обернулся.